Око неба

                              Макпал Жунусовой

1.

В базарных россказнях Шымкента

Куском парчи среди тряпья

Мелькнула старая легенда,

Которую приметил я.

Под чутким проступила взглядом

Сквозь многовековой туман

Красавица Айша. И рядом –

Султан Усман ибн Абдрахман.

…Он был воинственен и властен,

Пред ним и камень трепетал,

Когда в галопе ратной страсти

Он грохотал и хохотал.

А дочь чеканщика-зергера1 –

Венероокая Айша

Была, как неземная сфера,

Как сон под утро, хороша.

Ещё никто не отчеканил

Кувшин её судьбы земной,

И жизнь – до предзакатной грани –

Ей чудилась сплошной весной.

2.

Однажды из дворца Усмана

Зергеру прислан был приказ:

«Достойнейший перста султана

Сработать перстень – радость глаз!»

Редчайших самоцветов груды

Зергер всю ночь перебирал,

Отверг корунды, изумруды,

И бирюзу, и алый лал.

Не звонким ослеплён динаром

Он был, а блеском мастерства.
О нём по городам недаром
Шла достославная молва.

«Пред Божьей искрой меркнут деньги» –

То был святой его зарок.

И он корпел и ночь, и день… – И

Сверкнул ножом у горла срок.

– Но где же он – искомый камень,

Что ярче лучезарных звёзд!?..

Коль не найду – сгноят в зиндане2.

Или на площади допрос

Петля прервёт … Но этой сцены

Не взвидеть вытекшим зрачкам…

…И будут подвывать гиены –

Душе вопящей – по ночам.

Как старый ворон, был он мудрым,

Покорным истинам простым.

Ни жив ни мёртв он скорбным утром

Предстал пред дочерью седым.

Не знаю, что он ей ответил,

И что потом… О том – молчок.

Но – как звезда – и чист, и светел,

В оправу лёг…

                          её зрачок.

Сиял любовью он дочерней

Из ведомых душе глубин,

И алая глазница, с чернью

Ресниц, алела, как рубин.

Победно, на исходе срока,

Златою сканью перевит,
Светился перстень – «Неба око».

И оба плакали навзрыд –

Отец и дочь…

                         А за дувалом3

Под вечер осадил коня

Посланец в зареве кровавом:

– Зергер! Не преступил ты дня?!

3.

А во дворце – весь в нетерпенье –

Султан Усман ибн Абдрахман.

Ему не льстят ни гурий мленье,

Ни иноземный караван,

Гружённый дальними дарами

Союза ищущих владык –

И винами, и зеркалами,

Что осветляют ум и лик.

Его не тешат ни поэмы

О подвигах – он сам герой!

Ни формулы, ни теоремы –

Не вырыть истин, как ни рой.

Нет никакой ему заботы –

Чтó там народ о нём поёт…

Вот перстень – редкостной работы –

Его ему недостаёт!

4.

Гонец к ногам владыки сходу,

Как тушу, сам себя метнул.

Куш предвкушая за угоду,
Нижайше перстень протянул.

Султан персты свои расставил

И перстень ласково надел

На тот, что он пустым оставил.

Надел – и снять не захотел.

Он пятернёй и так и эдак

Вертел, смеясь… Закатный луч

Скончался, вспыхнув напоследок.

Но был и в темноте живуч

Отрадный перстень. Он, росою

Живой играючи, сверкал,

И небосклон ночной полою

Не приглушал его накал.

Куда б ни шёл его владетель

С тех пор, и что б ни делал он,

Был всюду с ним его свидетель –

Зрачок, что в перстень заключён.

Султан заметил, что в гареме,

Когда он расточал призы,

Всегда на перстне в это время

Блистала звёздочка слезы.      

И он спросил гонца однажды:

– Одарен ли зергер? Сполна?

– О, да, мой повелитель! Каждый

То подтвердит: полна мошна

И серебром его, и златом,

И полон, как мошна, казан:

В нём всякий раз перед закатом

Бурчит баран, скворчит фазан.

– Он не один? – спросил владыка.

– Нет, повелитель мой! С ним дочь,

Айша. – И он добавил тихо:

Она – как день. Она – как ночь.

– Ого! Луна и солнце вместе?! –

Султан воскликнул. – На коней!

Мне ничего нет интересней,

Чем встретиться глазами с ней!

И он по волнам теплой пыли

Туда направил скакуна,

Где, словно в сказке, жили-были

День с Ночью – Солнце и Луна.

6.

Когда закат, на звезды хмурясь,

За минаретами зачах,

Зергер, от слёз горючих щурясь,

Щепой растапливал очаг,

И петухи заголосили,

Что не вернётся день назад –

Султан во всей красе и силе

Вошёл один, без свиты, в сад.

Седой зергер утратил голос,
Забыл приветственный канон,
Стоял, накручивая волос,
Пока не вырвал волос вон.

Немыми грёзами согрета,
Любовью горе заглуша,

Перебирала самоцветы

На новом коврике Айша.

– Привет тебе, владыка рока, –

Султан услышал чей-то глас.

На перстень глянул.

                                    «Неба око»

Вдруг стало меркнуть.

                                        Он тотчас

Потёр его полой атласной,

Поднёс к лицу… И вдруг глазок

Потёк слезой кроваво-красной,

Истёк и вытек на песок.

…И вот финал.

                          Вершитель судеб

Века стоит, как истукан, –

Без обвинителей и судей, –

Ничем незыблем, непробуден,

Султан Усман ибн Абдрахман.        

1 Зергер – ювелир.

2 Зиндан – подземная тюрьма.

3 Дувал – глинобитная стена вокруг жилища, городища.